Байрон был страстным свидетелем тех грандиозных общеевропейских катаклизмов, вызванных наполеоновскими походами и захватническими войнами. В 1814-1816 годах, уже после этих событий, поэт создает «наполеоновский цикл» из пяти стихов. В нем отклики о личности и поступки великого французского полководца далеко не однозначные. Так, в стихе «Прощание Наполеона» образ императора преисполнен трагического величия, для поэта это настоящий романтический герой, все помыслы которого направлены на благо родины. Однако, прощаясь с родиной перед изгнанием на далекий остров Святой Елены, Наполеон в своем монологе признает не только «блестящие», но и «черные» страницы, вписанные им в историю.
- В анналы твои моя доблесть вписала
- Немало блестящих и мрачных страниц...
- (Перевод В.Луговского).
Побежденный Наполеон преисполненный решительности вернуть Франции свободу, утерянную после реставрации монархии Бурбон:
- ...Но если свободы
- Ты снова услышишь знакомый призыв...
- Меня призовешь ты для гордого мщенья,
- Всех недругов наших смету я в борьбе...
Этот стих написан, как говорят, «по горячим следам» событий: через месяц после отречения Наполеона от престола в результате поражения в битве при Ватерлоо.
Однако уже в «Оде французам» оценка поступков Наполеона изменяется: рожденный свободой, он, став новоявленным императором, теряет свое величие:
- Кто из тиранов этих мог
- Поработить наш вольный стан,
- Пока французов не завлек
- В силки свой собственный тиран.
- Пока, тщеславием томим,
- Герой не стал царем простым?
- Тогда он пал - так все падут,
- Кто сети для людей плетут.
Заканчивается ода гимном воли, под флагами которой выступят ее новые наследники:
- Найдет наследников свобода..
- Ее приверженцы сплотятся,
- И пусть тираны не грозятся:
- Прошла пора пустых угроз -
- Все ближе дни кровавых слез!
- (Перевод В. Луговского).
Эту двойную оценку личности и поступков великого полководца после Байрона со странной точностью высказал А. С. Пушкин в поэтическом афоризме, обращенном Наполеону: «Великой свободы наследник и убийца».
Публикация стихов наполеоновского цикла спровоцировала острые нападения английской критики и прессы, которые предъявляли обвинение поэту в «не патриотичности», в поэтическом радикализме. Началась настоящая травля художника, обусловленная прежде всего его творчеством, однако с мерзкими инсинуациями и клеветами, которые обижали его личность и частную жизнь.
В начале января 1815 года Байрон вступил в брак с мисс Аннабеллой Мильбенк, племянницей одной со своих светских знакомых. Поэту казалось, что в своей избраннице он нашел тот идеал, к которому давно стремился в отношениях с женщинами. Но уже первые месяцы общей жизни сначала в имении Мильбенков, а потом в Лондоне показали: то, что он воспринимал в будущей жене как милую провинциальность, непричастность к высшему миру, высокие и чистые порывы души, обернулось своей противоположностью - ординарностью, святошеством, а главное - полным непониманием внутреннего мира своего мужа.
Скептицизм Байрона, его отказ от общепринятых морали и этикета светского общества приводили Аннабеллу в ужас.
В ее глазах муж был почти душевнобольным, опасным для окружающих - и это в период расцвета его поэтического таланта. В то же время Аннабелла мастерски играла роль преданной жены. Поэтому Байрон был очень удивлен, когда после отъезда жены с новорожденной дочерью Адой в гости к своим родителям он получил от ее отца письмо с сообщением о том, что Анабелла требует развода. Попытки поэта выяснить с женой отношения ни к чему не привели. С присущей ей ханжеским благочестием она заявила, что разрыв с Байроном является ее «христианской обязанностью» (однако это не воспрепятствовало ей известить своего адвоката обо всех, по ее мнению, «грехах» мужа). Чтобы не втягиваться в унизительный судебный процесс, Байрон согласился на развод по «дружескому согласию», тяжело переживая будущее своей дочери, которую, он был уверен, воспитают не только далеко от него, но и в ненависти к нему.
При всем равнодушии к мысли окружения, поэта угнетала и больно ранила та клевета, которой сопровождала критика его последние произведения (в частности, поэму «Паризина» и «Наполеоновский цикл»). Его позорили и как человека, и как гражданина. Критики сознательно настраивали против него широкие круги читателей, выстраивая прямую зависимость между «распущенностью» и «жестокостью» поэта, из-за которых якобы его «невинная жена» покинула дом, «спасая себя и ребенка» от «направления мыслей» художника. Читателям доказывали, что великий национальный поэт никогда не был искренним англичанином, что он далекий от патриотизма, национальных оснований и добродетелей. Тем не менее, Байрона было нелегко сломать: в эти, наверное, тяжелейшие для него месяцы он писал Томасу Муру: «Я воюю со всем миром и своей женой, или, скорее, "весь мир и моя жена" воюют со мной, но они не сломали меня, несмотря на все, что делают».
Байрон принимает твердое решение покинуть Англию, чтобы наедине с собой разобраться во всем, что случилось. Он хотел проехать через Францию на юг и устроиться в Италии. Но, уже находясь в Дувре, получил запрет на пребывание во Франции.